Вернувшаяся из отпусков и с гастролей Москва преобразилась до неузнаваемости: похоже, эпоха гламура безвозвратно уходит. Этого момента мы ждали давно, однако сейчас тренд вполне очевиден — в моду входит скромная интеллигентность, и эта мода, пожалуй, важнее любых коллекций именитых дизайнеров.
Период первоначального накопления капитала для России прошел, вместе с ним уходит в прошлое и мода на безудержный гламур 2000-х годов, когда «брендовые» цацки и бриллианты ценились куда больше, чем внутреннее содержание. Похоже, светское общество вполне наигралось в деньги, теперь хочется играть во что-то совершенно иное: на попах девиц уже не красуются выложенные стразами надписи «rich», а компания крашеной длинноногой блондинки для мужчины или маленькой собачонки для девушки становится практически моветоном. Даже модные дома отказываются от своих «опознавательных знаков»: Louis Vuitton медленно, но верно перестает выпускать сумки со своими знаменитыми монограммами, а дом Burberry и вовсе отказывается от фирменной шотландской клетки — такими очевидными «признаками принадлежности к высокой моде» светить уже не модно. Почти онегинские страсти.
Выходит из моды и тусовка. Самый новый тренд — сидеть дома, нянчить детишек и все свободное время посвящать книгам и путешествиям по экзотическим странам.
Марика, та еще тусовщица и любимица папарацци, устраивает показ своей новой коллекции в уютном ресторанчике среди самых близких друзей — никаких танцев на столах, никакого пьяного угара — только тихие беседы с приятельницами под кальян, да новая зимняя коллекция — сплошь шерстяные платья и уютные свитера. Удобно и практично.
 |
 |
 |
— Тренд безусловно есть, — рассказывает мне заядлый светский тусовщик, художник Даниил Федоров. — Люди стали тяготеть к классике, старинной мебели, антиквариату. Хочется сказать, что мы возвращаемся к Домострою, но это не совсем верно. Мы возвращаемся наконец-то к семейным ценностям, которые за этим потоком гламура последнего десятилетия были почти утеряны. Конечно, результат этой «перестройки» в сознании людей будет заметен далеко не сразу. Дай бог, лет пять-шесть уйдет на то, чтобы все наконец-то поняли, что выше семьи не может быть ни одна тусовка.
— Абсолютно согласна, — поддерживает Саша Савельева. — У меня сейчас даже выбор не стоит: тусоваться ли по клубам или провести вечер дома с собачкой и любимым человеком. Я выберу второе. Да и многие сейчас станут выбирать именно этот, семейный путь. Одним словом, эпоха гламура и тусовок проходит.
 |
 |
 |
 |
Ева Ланска, светская тусовщица и с некоторых пор писательница, тоже пришла к новым ценностям.
— Знаешь, я даже в новой книжке своей именно об этом пишу. Моя героиня, несмотря на юный возраст, в конце концов приходит к мысли, что выше семьи ничего и быть не может. Ей хочется иметь десять детишек по лавкам, пусть это и утрированно. Здорово, что «Клео» поднимает такие темы, ведь семья — это единственная реальность, которая может быть в жизни. А на цацки я как-то никогда внимания не обращала.
— Ну ладно, а вот платье небось из какой-нибудь очередной новой коллекции?
— Нет, настоящий винтаж. Купила его в Harrod’s в Лондоне — меня подкупило, что его совершенно не переделывали с тех времен. Даже строчки те же и бирюза. Настоящая ручная работа. Просто находка.
— Безумных денег, полагаю, стоит такая вещь?
— Нет, ты знаешь, куда дешевле, чем платье из новой коллекции Prada, Chanel или Gucci. А реальная ценность его куда выше.
 |
 |
 |
Будто подтверждая свои слова, светские персонажи расходятся сразу же после показа — никакой after-party, никаких посиделок до полуночи.
Москва стремительно несется в сторону интеллигентного аристократизма — и, быть может, через пару лет звезды будут советовать читательницам «Клео» не носить Balenciaga, а читать Шопенгауэра. Звучит не менее круто.