Ксения Соловьева
Ксения Соловьева, бывший главный редактор Vogue (журнал перестал выходить в России), дала интервью Катерине Гордеевой для ее YouTube-канала «Скажи Гордеевой». Собрали в нашем материале интересные цитаты.
В интервью неоднократно затрагивалась тема уместности светской жизни в текущей ситуации, косвенная вина элит, которые воспевал Tatler и прочий глянец, а Катерина Гордеева исподволь пыталась подвести Соловьеву к высказыванию о том, что весь этот глянцевый мир по сути своей бесполезен. Но Ксения от однобоких оценок уходила и старалась дать разноплановую картину, доказывая, что даже в светской жизни есть много интересного. На такой формат интервью обратили внимание и в телеграм-канале «Антиглянец».
«Прислуга с любого острова мира, Заха Хадид, которая построит тебе дом, мишленовский шеф, который придет и приготовит обед — это сумасшедшее барство, привычка к неосмысленной роскоши, не она ли нас всех погубила?» — спрашивает в интервью Гордеева, и это pretty much says it all, это позиция. Дом у лучшего архитектора мира = с жиру беситесь. Гордеева спрашивает «что будет с журналами», но между строк сквозит «как вы можете об этом думать, в то время как…». Как бы мода, светская жизнь, глянец — это что-то бесполезное, не нужное «в то время как», да вообще в любое другое время. Ксения несколько раз просит Катю не судить поверхностно и все интервью делает однобоко поданную картинку сложной. Но для многих, увы, все сведется к слезам по крокодиловой сумке,
— написали в «Антиглянце».
Об уходе брендов
Пока бренды не ушли из России. Они приостановили свою деятельность. Бренды затихли. Они дисциплинированно платят зарплату своим сотрудникам, кто-то собирается ее платить до конца сентября, кто-то уже объявил, что платит до декабря. У кого-то из брендов сотрудники работают не только в России, но и занимаются другими рынками: Украиной, Польшей, Казахстаном, Азербайджаном. Конечно, никому не хочется покидать этот рынок, который они выстраивали много лет. Им неохота уступать свое место параллельным импортерам.
О цензуре и политических персонажах в глянце
Нам никто никогда не звонил. Даже после интервью с бывшей женой Дмитрия Пескова. Я знаю, что Дмитрий Сергеевич это интервью прочитал, внес две незначительные правки и все. Vogue как-то писал заявку на интервью со Светланой Медведевой (с 2008 по 2012 год — первая леди России. — Прим. ред.). Но аппарат Светланы Медведевой ответил, что Vogue не аудитория Светланы, их аудитория — «Российская газета».
Ксения Соловьева и Катерина Гордеева
Об интервью с героинями «Татлера»
Единственное, что я всегда уточняла, знает ли об интервью муж. Потому что было бы обидно сделать работу, а потом, «ой, а мне муж не разрешает». У меня был такой опыт, когда мы делали интервью с Никой Белоцерковской в 2009 году. Когда номер уже должен был уходить в печать, мне звонит Борис Белоцерковский. Мне никогда не звонил такой мужчина из списка Forbes, я в ужасе. Он говорит: «Я ничего не знал про это интервью, Ника не должна была его делать». Мы с ним в итоге сторговались на том, что я приписываю четыре строчки про то, что дом, купленный в Кап-д’Айе, стоил как двушка в Митине. Такой у нас был компромисс, номер, конечно, пошел в печать.
Как Condé Nast отозвал лицензию из России
Еще 3 марта я участвовала в совещании по Zoom всех главных редакторов Vogue, где мы обсуждали сентябрьский номер. И я даже произнесла небольшую речь о том, что я чувствую, что чувствуют мои коллеги. После многие написали мне письма поддержки в личку. Было еще не совсем понятно. А через несколько дней стало известно, что Conde Nast отзывает лицензию, и сделал он это довольно спешно. Я думаю, что какое-то определенное давление на него тоже оказывалось. Личного разговора с Анной Винтур не было, она написала мне письмо, в меру человечное, в меру официальное.
Ксения Соловьева и Карина Добротворская
О скандале с Оксаной Лаврентьевой
Какое-то время мы пытались договориться с помощью юристов. Они официально никогда не подавали в суд, но с обеих сторон действовали юристы. Мы планировали выпустить какое-то извинение, но в какой-то момент вышло интервью Лаврентьевой в «Беспощадном пиарщике», мы не очень поняли, почему Оксана его выпустила в тот момент, когда мы еще пытались договориться. Там она четко обозначила свою позицию (в интервью Лаврентьева рассказала о том, что Соловьева и Маша Федорова по бартеру пользовались услугами ее салона «Белый сад» — за три года общая стоимость процедур достигла 23 млн рублей. — Прим. ред.), после чего подписание никаких соглашений уже стало невозможно.
Соловьева также подтвердила, что услуги по бартеру, действительно, были, местом публикации такой рекламы был именно личный блог, а не журналы. Ксения также признала, что ошибкой было никак не зафиксировать данные отношения. При этом она отметила, что «Белый сад», действительно, является одним из лучших салонов Москвы, и писали о нем в Tatler и Vogue не только потому, что туда ходили главреды.
Об отношении к спецоперации
Я очень много плакала, очень больно и очень страшно. Много вопросов, на которые я ищу ответы и никак не могу их найти. Почему все было сделано именно сейчас, так неожиданно, кажется со стороны, что не очень подготовлено, почему наши золотовалютные резервы оказались изъяты, почему вместо высокоточной спецоперации, которая предполагает уничтожение военных объектов, страдают мирные жители и почему страдают наши ребята, которые могли бы работать и учиться и им не нужно было бы использовать армию, как единственно возможный социальный лифт. Я не понимаю, почему нужно было нашу жизнь так вдруг видоизменить.
Об уместности светской жизни
Светская жизнь никогда не делает хуже человека умного, она не может его дискредитировать, но и человека глупого она тоже не сделает хуже, потому что, можно подумать, вместо того, чтобы идти на мероприятие, этот человек остался бы дома и читал Тургенева.
О планах на будущее
Я не хотела бы пожизненно быть автором телеграм-канала, хотя сейчас он несет некую терапевтическую функцию в моей жизни. Но у нас есть инициативная группа, мы работаем над концепцией проекта, встречаемся с инвесторами. Очень хочется, чтобы это был профессиональный человек, которому это нужно будет не для политических интересов, чтобы никто не звонил — я не привыкла, что мне звонят и что-то просят.
Ксения Соловьева