Лето встретило Ташу назначением на новую должность — теперь она начальник отдела по работе с клиентами. Она давно хотела подняться на ступеньку вверх по карьерной лестнице, и вот этот момент настал. Совершенно неожиданно работы стало очень много: планы, графики продаж, отчеты сотрудников, счета — все это обрушилось на нее в первую же неделю работы в новом статусе. Но Ташу это не страшило, она выросла в семье трудоголиков и знает, что за все хорошее приходится побороться.
Две недели спустя Таша саму себя не узнавала: она стала нервной и дерганой — у нее сдавали нервишки. Все чаще она срывалась и кричала на коллег и на близких: лодыри, ничего не могут, ничего не хотят, одной Таше нужно больше всех. Все ее раздражало: и пробки на дорогах, и очереди в супермаркетах, и неторопливые коллеги.
Ей казалось, что весь мир замедлился, и лишь одна она, Таша, ускорилась. Одна она работает на совесть, а все остальные лишь штаны протирают.
А дома… Оооо… Олег теперь сполна получит за вещи, разбросанные по квартире, за невымытую посуду, за просроченные счета. Ну как можно быть таким безответственным?
Кризис подкрался незаметно: коллеги, уставшие от ее криков и вечных упреков, написали коллективную жалобу, и Ташина карьера повисла на волоске. На послезавтра было назначено совещание, на котором будут решать, сможет ли Таша возглавлять отдел дальше. Это было ужасно: весь мир как будто рухнул, придавливая своей тяжестью ее хрупкие плечи. По дороге домой она старалась сдерживать слезы, но предательская влага затуманивала взгляд, что мешало управлять машиной. Она припарковалась, чтобы успокоиться и вытереть слезы. Увиденное вызвало улыбку: почти как в стихотворении: «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». Она зашла в просторное и светлое помещение аптеки и сразу направилась к стенду с успокаивающими средствами.
— Вам помочь? — улыбнулась ей вежливая женщина-фармацевт в зеленоватом халатике.
— Мне нужно что-нибудь, чтобы успокоить нервишки, — Ташин голос предательски дрогнул — в этот момент ей было безумно жалко себя, и эта жалость обострялась участием незнакомого человека.
— Вот это попробуйте, — женщина в зеленом халатике протянула ей желто-зеленую упаковку какого-то незнакомого лекарства.
— А может, лучше этот сироп? — Таша потянулась к знакомому средству.
— Хороший выбор, но вызывает сонливость. Днем принимать не рекомендуется — нарушается сосредоточенность и внимание. Да и машиной тогда лучше не пользоваться — в инструкции так написано.
Таша вспомнила о грядущем разбирательстве, где будет решаться вопрос жизни и смерти, верней, быть ей начальником или не быть. Пожалуй, тут потребуется грузовик успокаивающих, чтобы Таша не сорвалась и не накричала на всех.
— Беру, спасибо! — Таша выхватила из рук у фармацевта желто-зеленую упаковку незнакомого средства и понеслась к кассе, томясь мыслью, что перед ней в очереди ней стоит целый один человек — это таааак дооолгооо!
В квартиру Таша ворвалась, как торнадо, бросила на пол свое дорогое кашемировое пальто цвета топленого молока, двумя рывками сорвала сапоги и направилась на кухню. Там налила стакан воды и вытащила из упаковки две таблетки.
Выпила все залпом (ну, держитесь!). Покрутила коробку в руках — Тенотен. Странное название.
— Что случилось, милая? — на пороге кухни появился Олег с ее пальто в руках.
Таша моментально заметила и невымытую посуду, и серый свитер Олега, лежащий на кухонном диванчике, и полную пепельницу вонючих бычков (это было последней каплей).
— Ты хоть иногда думаешь о других? Я сейчас так устаю на работе, а ты не можешь даже свои вещи убрать! — закричала она.
— Успокойся, я сейчас все исправлю, — улыбнулся Олег и попробовал ее обнять.
— Убери руки! Не трогай меня! Устала, ты как маленький ребенок! — слезы снова лились ручьями, Таша подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. «Оставьте меня все в покое, пожалуйста!» — пронеслось в голове. Нет, не так: «Убирайтесь все к черту!» Словно отражая ее мысли, хлопнула входная дверь, и Таша спиной почувствовала, что теперь она в квартире одна.
Сквозь сон она слышала, как вернулся Олег, как прокрался на кухню, стараясь не шуметь, как скрипнул кухонный диван. Ну и пусть!
Утром она чувствовала себя лучше. На работе выпила две «таблетки счастья» — похоже, действует. Нервозность отступала, но проблемы оставались. Коллеги смотрели на нее косо: как леди-босс отнесется к их коллективной жалобе? Они теперь враги или как? Ташу это почему-то сейчас не тревожило, она спокойно углубилась в работу. К вечеру она была настолько умиротворенной, что в голову пришла светлая мысль.
— Ребята, мне нужно с вами поговорить, — обратилась Таша к коллегам. — Пойдемте в переговорную.
Она поймала угрюмые взгляды — начинааается — но ребята пошли за ней.
Там Таша извинилась перед сотрудниками и признала свою неправоту: да, она была не в себе, ей следовало сразу успокоить нервишки, не дожидаясь катастрофы. Она будет благодарна, если они простят ее и согласятся работать под ее чутким (теперь) руководством. Но если нет, она все поймет… Восемь пар глаз смотрели на нее уже не враждебно, а сочувствующе: чужая боль растапливает равнодушие, а слабость можно простить.
Офис она покидала с легкой душой — все наладится.
Дома ее ждал Олег: он пришел раньше, убрал квартиру и даже полил цветы. И снова она остро осознала, насколько была неправа: не нужно было кричать, она могла бы просто поговорить — у нее понимающий муж.
А на следующее утро… Чувствуя страх и тревогу за будущее, она начала свой день с двух таблеток Тенотена — с лекарством становилось как-то спокойней. Как будто кто-то большой и сильный обнимает тебя за плечи и обещает, что теперь все будет хорошо. Хорошо…
Собрание отменили: коллеги отозвали жалобу и сказали, что погорячились, что Таша нравится им как начальник. Так и решили: Таша остается начальником и работает, как прежде. И Таша даже была благодарна жизни за такой урок — теперь она понимает, как важно уметь держать себя в руках, насколько ценно умение быть спокойной. Теперь она постарается не доводить себя до нервного срыва; а еще она думает записаться в спортивный клуб — знакомый врач сказал, что это помогает бороться со стрессом.