Дэвид Холберг
Если Санта и существует, то желания столичных балетоманов явно были услышаны. Новый год для поклонников самого изящного из всех искусств явно начался весьма успешно: на днях в ММДМ выступила Наталья Осипова, в феврале на гастролях оскандалившегося Сергея Полунина ожидается абсолютный аншлаг, ну а в конце января в Москву вернулся и любимец завсегдатаев Большого театра Дэвид Холберг, к слову, первый американский премьер в истории главной балетной сцены страны.
Причем вернулся, чтобы снова станцевать Евгения Онегина, в роли которого столичная публика увидела его впервые в 2013 году. SPLETNIK.RU рассказывает, чем уроженец американской глубинки покорил сердца самых взыскательных зрителей по всему миру.
Дэвид Холберг
Кажется, что любая история успеха в балете невозможна без страданий, лишений, труда до седьмого пота и окровавленных пуантов (будь то стекла от соперников или собственное маниакальное упорство в кручении фуэте), но когда смотришь на Дэвида Холберга с его идеальными физическими параметрами, взглядом с хитринкой и величаво поднятой головой (такое, кажется, нельзя разучить даже в балетном классе, а только унаследовать вместе с голубыми кровями) создается впечатление, что и по карьерной лестнице он ступал так же легко и задорно, как и по сцене.
Но, конечно, на самом деле, и история Дэвида Холберга не обошлась без трудностей и преодолений. Мальчик из американской провинции (танцовщик родился в 1982 году в Южной Дакоте и вырос в Аризоне), одержимый танцами — ассоциации с Билли Эллиотом напрашиваются сами собой.
Когда в возрасте девяти лет Дэвид принес в школу свои новые танцевальные туфли (тогда он еще занимался степом), чтобы похвастаться, одноклассники не впечатлились — главным хобби ровесников был хоккей.
Дэвид Холберг в возрасте 11 лет
Не обошлись школьные годы и без насмешек и дразнилок — как говорил сам Холберг, это сделало его довольно скрытным человеком. Личные истории танцовщик скрывает от общественности и сегодня.
А вот родители сына поддержали. После переезда в Аризону Холберг в возрасте 13 лет пошел учиться в балетную школу штата, где его преподавателем стал бывший солист Бостонского балета Ки Юан Хан.
С самого детства я был голоден до танца. Я не могу контролировать это чувство. Оно контролирует меня,
— признавался Холберг, чьим первым кумиром был Фред Астер.
Казалось, юный танцовщик наконец оказался в своей среде, а путь до главных балетных столиц уже можно было измерить парой отточенных прыжков — в одну из них Холберг и отправился. В 1999 году Дэвид был принят в балетную школу Парижской национальной оперы, но отношения с этим учебным заведением, а точнее с одноклассниками, не сложились.
Хотя теперь у всех в классе были танцевальные туфли, а не хоккейные клюшки, за своего французы американца не приняли. Зато к чувству одиночества добавилась и чистота движений, которую он смог натренировать на классах Клода Бесси, Жака Намона и Жильбера Мейера. Скорость и точность, с которой он наслаивает прыжки, интенсивность антраша и при этом почти парение впечатляют еще больше, когда узнаешь, что рост Дэвида — 185 сантиметров!
При этом сам танцовщик свои данные оценивает весьма скромно и не особо падок на комплименты, которыми пестрят рецензии на его выступления.
Мой основной принцип — вкалывай. А потом вкалывай еще больше!
— отмечал Холберг в одном интервью.
Перфекционизм Дэвида, выраженный в стремлении постоянной работы над собой, сосредоточенности на том, что надо улучшить, а не на успехах, влиял на его взаимоотношения с окружающими и во взрослом возрасте.
Вам не кажется, что мы все менее и менее достойны времени Дэвида Холберга?
— спросил на одном из собраний АБТ один из танцовщиков.
Дэвид Холберг и Евгения Образцова после балета «Марко Спада»
В этом парадокс Холберга: формальный представитель американской школы (после Парижа он вернулся в США и приступил к обучению в студии Американского театра балета, где уже в 2004-м стал солистом, а в 2006-м — премьером), своими физическими параметрами и техникой он воплощает все те идеалы, которые так ценятся в классическом балете, тон в котором всегда задавали воспитанники Академии Вагановой и Московского хореографического училища.
Классические партии и прославили Холберга: Принц из «Щелкунчика» (эту партию, к слову, в АБТ ставили специально на танцовщика), Принц Дезире из «Спящей красавицы», Принц Зигфрид из «Лебединого озера» и, конечно, Граф Альберт из «Жизели».
Дуэт «идеального» Холберга и «неформатной» Натальи Осиповой заворожил балетоманов по всему миру. Это была любовь с первого взгляда — как для танцовщиков, так и для зрителей. Примечательно, что танцоры начали работать вместе с 2009 года на балете «Ромео и Джульетта».
Дэвид Холберг и Наталья Осипова
Я перестал играть Ромео. Я стал им,
— вспоминал Холберг.
Это немного похоже на зависимость: всякий раз, когда я танцую с ней, я хочу танцевать еще больше. Она обладает мощной внутренней энергией, чтобы не отставать от нее, надо отдавать всего себя в данный момент. То, как она движется в пространстве, экспансивность ее движений — я подпитываюсь от нее,
— говорил Холберг об Осиповой.
Осипова позволила ему надколоть эту скорлупу самого классического танцовщика современности, как его называли критики, а он явно стал для нее идеальным партнером, уравновешивающим искрящийся, словно оголенный провод, темперамент джентльменским спокойствием.
Особенно это раскрылось в «Жизели» — пара представила совершенно новую трактовку знакомого всем балетоманам либретто. Здесь Жизель была не просто застенчивой наивной деревенской девушкой — Осипова танцевала чувственность и открытость жизни. Холберг в свою очередь увел образ Альберта от простого мерзавца и хулигана — его герой увлечен Жизель по-настоящему.
В этом и есть главная магия Холберга на сцене — его подход к роли близок скорее драматическому театру. Он разбирает своего персонажа, ищет в нем характер и выплескивает на зрителя всю эмоциональную палитру — следить за мимикой и жестами Дэвида надо не менее внимательно, чем за его прыжками.
Дэвид Холберг в образе Онегина
В «Онегине» (взгляд с авансцены невольно скользит в заднюю кулису, едва только там мелькает черный сюртук) Холберг владеет вниманием зрителя с первых секунд: заложив руки за спину, степенно вытягивая ноги с этим фантастическим изгибом стопы, Холберг не оставляет сомнений, что именно таким поэт и задумывал своего лондонского денди.
Ольга Максимова и Дэвид Холберг
Пушкинского героя Дэвид впервые станцевал в Большом театре. Конечно, такой танцовщик не мог не привлечь внимания в России. Над предложением присоединиться к труппе, которое поступило от Сергея Филина в 2011 году, Холберг думал недолго — главным аргументом «за» была Наталья Осипова, но она, увы, покинула театр, едва американский танцовщик перебрался в российскую столицу. Холберг снова остался один. Впрочем, Москва приняла Холберга лучше, чем Париж в свое время.
Светлана Захарова и Дэвид Холберг
Я удивился, когда приехал в Большой. Администрация, танцоры, бабушки, которые моют пол, — все меня очень тепло приняли,
— рассказал танцовщик в недавнем интервью.
Приняла Холберга и светская Москва — на модные вечеринки нового парня в городе стали выводить Наталья Гольденберг, Наталья Туровникова и Вика Газинская, которую сам Холберг называет своим первым другом в Москве.
Вика Газинская и Дэвид Холберг
Наталья Туровникова, Дэвид Холберг и Наталья Гольденберг
Дэвид Холберг и Семен Чудин
Не оставили без внимания Дэвида и глянцевые журналы — Холберга охотно приглашают на фотосессии, ведь такую фактуру может предложить далеко не каждое модельное агентство. Снялся артист и в видео для косметического бренда.
Благодаря этой своей деятельности Дэвид не совсем пропал с радаров поклонников, когда в 2014 году получил тяжелую травму стопы.
Сначала предполагали, что восстановление займет пару месяцев, но все затянулось на несколько лет и потребовало серьезного лечения. На этот период Холберг переехал в Австралию, а еще успел написать книгу A Body Of Work: Dancing To The Edge And Back: если за физическое состояние танцовщика боролись врачи Австралийского балета, то размышления о профессии, о достигнутом и о том, что еще надо успеть, явно помогли Холбергу морально.
Тренировки, занятия в балетном классе, физиотерапия, даже отдых — каждый мой час был распланирован. Чтобы не сойти с ума, в свободное время я писал книгу о своей жизни,
— вспоминал Холберг.
Когда я получил травму, мне очень не хватало танцев с Наташей Осиповой. Как будто в течение этих двух с половиной лет главной целью было снова танцевать с ней,
— рассказывал Холберг о своем периоде восстановления.
Стойкость была вознаграждена: в свой день рождения, 18 мая, в прошлом году Холберг снова воссоединился с любимой партнершей в «Жизели» на сцене АБТ, летом станцевал «Аполлона» в Мариинском театре, ну а осенью добрался и до истосковавшихся столичных зрителей — в образе Евгения Онегина.
Дэвид Холберг в балете «Аполлон»
Спустя пару месяцев Холберг снова на сцене Большого театра в дуэте с Ольгой Смирновой в роли Татьяны танцует так, что в особо напряженные моменты дышать забывают и бабушки, которые еще помнят Барышникова молодым, и командировочные из Европы, которым билет в Большой включили в культурную программу между переговорами с бизнес-партнерами.
Ольга Максимова и Дэвид Холберг
Сегодня Холбергу 36 лет, и он явно переживает свой личный Ренессанс — по всему видно, что по сцене Дэвид соскучился не меньше, чем зрители по нему (на «Онегине» публика вызывала танцовщика своими овациями на поклон не меньше пяти раз). При этом сегодня звезда балета помогает и юным танцовщикам — Холберг учредил стипендию для обучения в балетной школе при АБТ.
Диана Вишнева и Дэвид Холберг
Свою одержимость танцем Дэвид сегодня учится укрощать — как бы ни манила сцена, а век танцовщика все-таки всегда оказывается короче, чем того бы хотелось талантам и их поклонникам, а вот купаться в лучах славы Холберг так и не привык.
Сцена для меня не наркотик, скорее это страх, хотя мне, как профессионалу, смешно говорить такое, ведь сотни людей всегда смотрят на меня. Сцена для меня священна, это, действительно, священное пространство, где может происходить волшебство.
Для меня сцена сопряжена с сомнениями и вопросом, что я смогу ей дать, а не со свободой и риском. Вместо этого мной движет работа, которая предшествует выходу на сцену. Чем ближе спектакль, тем больше я боюсь. Это чувство не ослабло и за 20 лет,
— признается Холберг.
У зрителей, в свою очередь, сердце тоже замирает — в ожидании премьер и гастролей.
