Пётр Павленский/YouTube
Российский художник-акционист Пётр Павленский, наибольшую популярность получивший после того как прибил к Красной площади свою мошонку гвоздями, дал интервью Ксении Собчак. 39-летний деятель искусства, эмигрировавший во Францию, высказался о своих перформансах, спецоперации, отношении к искусству и политике, а также о личной жизни и романе с француженкой. Spltnk выбрал самые интересные цитаты.
Об отношении к боли и своих акциях, которые называет «событиями»
В 2013 году Пётр Павленский возглавил список самых влиятельных фигур в российском искусстве, составленный журналом «Артгид». В 2012 году в поддержку участниц панк-группы Pussy Riot он провёл акцию «Шов»: зашив себе рот ниткой, Павленский в течение полутора часов стоял в одиночном пикете в Петербурге у Казанского собора, держа в руках плакат с надписью: «Акция Pussy Riot была переигрыванием знаменитой акции Иисуса Христа (Мф. 21:12—13)».
В 2013-м он провёл художественную акцию протеста против репрессивной политики властей в РФ, получившую название «Туша»: ассистенты Павленского принесли его голого, завёрнутого в колючую проволоку, ко входу в здание Законодательного собрания Санкт-Петербурга. В том же году на Красной площади Павленский прибил свою мошонку гвоздём к каменной брусчатке. Акцию художник приурочил ко Дню полиции. Прибывшие на место полицейские накрыли художника простынёй перед задержанием. В заявлении Павленского, в котором он пояснил смысл акции, сказано: «Голый художник, смотрящий на свои прибитые к кремлёвской брусчатке яйца, — метафора апатии, политической индифферентности и фатализма современного российского общества».
В 2014 году Пётр Павленский, сидя обнажённым на крыше Института психиатрии им. Сербского в Москве, отрезал себе ножом мочку правого уха. После того как полиция спустила художника на землю, он был отправлен в Боткинскую больницу. Павленский заявил, что данная акция является протестом против использования психиатрии в политических целях.
И событие «Шов», и событие «Туша», когда я был в колючей проволоке, и событие «Фиксация», когда была прибита мошонка, и событие «Отделение» — всё это было повреждение мягких тканей. При повреждении мягких тканей мы не можем говорить о какой-то особой конкретной боли или о каких-то страданиях. Для меня это не особо больно, потому что это кожа. Мошонка — это кожа. Любого мужчину спроси. Люди просто не понимают и придумывают какие-то мифы. Я художник, моя задача — не заставить себя страдать или причинить себе боль. Моя цель — создать образ боли. Моя задача — создать изображение, которое будет передавать образ боли. Это значит, что при взгляде на это изображение зритель почувствует боль.
О прибитой к Красной площади мошонке
Я не боялся, что это приведёт к импотенции или каким-то физическим проблемам. Я в каких-то вопросах всё-таки не впадаю в паранойю и ипохондрией не страдаю. Я могу реалистично и спокойно смотреть на вещи.
Об искусстве и политике
В своём искусстве я говорю о травме маленького человека в тюрьме повседневности. Это маленький человек, который вынужден существовать в законодательной системе. <…> Я художник, я занимаюсь искусством. Я занимаюсь объектным искусством, для объектного искусства мне необходимы субъекты власти. Иначе некого будет заставлять работать на искусство. Из этого следует, что мне абсолютно наплевать, какая где власть.
Основная ценность для художника — творческая свобода и независимость искусства. То есть я делаю то, что считаю нужным делать. При этом я считаю, что художник должен быть костью в горле любой власти и претендентов на власть. Художник должен делать всё, чтобы не обслуживать ни один политический конгломерат. <…> Если художник не хочет быть обслуживающим персоналом, он будет стремиться к свободе творчества и предельной независимости искусства. А это возможно, если тебе никто не диктует условия. Поэтому художники не лезут в политику и не интересуются политикой. <…> Современное искусство утверждает свои границы, разрушая зоны комфорта. Это его неотъемлемое качество как явления. Всё, что является новым и непривычным, всегда дискомфортно. Два главных врага искусства — консерватизм и политкорректность.
Об эмиграции во Францию
Пётр Павленский до ноября 2018 года состоял в незарегистрированном браке с Оксаной Шалыгиной. У них есть две дочери — 15-летняя Алиса и 13-летняя Лилия. В 2020 году была опубликована автобиографическая книга Оксаны Шалыгиной «По лицу он меня не бил. История о насилии, абьюзе и освобождении». В нескольких интервью она рассказала, что в течение практически всего времени, когда она состояла в отношениях с Павленским, тот подвергал её психологическому, физическому и сексуальному насилию. После этих обвинений художник эмигрировал во Францию. В Париже он начал встречаться с Александрой де Таддео, с которой познакомился в инстаграме*.
Убежище мне давали как художнику, потому что оппозиционером я никогда не являлся и не являюсь. Диссидентом я не являлся и не являюсь. Я проходил собеседование как художник, который занимается субъектно-объектным искусством. И как человек, против которого выдвинуты обвинения в том, чего он не делал.
Об отношениях с француженкой Александрой де Таддео
Свои отношения с Александрой де Таддео Павленский ранее назвал «трагической любовью, обречённой на противоречия».
Драматизм был, и это было обречено изначально. Я думаю, искусство смогло спасти и изменить эту ситуацию. И была любовь, которая оказывается сильнее. Но начиналось это всё как ситуация трагическая. Потому что нужно понимать, что между нами была пропасть: социальная, экономическая, политическая. Когда я приехал во Францию, у меня не было вообще ничего, я даже отказался от социальной поддержки со стороны государства. У меня не было ни квартиры, ни денег, одежды у меня было два комплекта. Александра вышла из того, что называется средним классом. Она обеспеченная, она француженка, у неё здесь все права. У неё была на момент нашего знакомства квартира двухкомнатная, в которой одна комната была полностью отведена под гардероб с тысячей разных платьев. То есть контраст между нами был абсолютный.
О спецоперации
Я высказался о ситуации ещё в 2014 году. Устроив событие «Свобода» в Петербурге, когда попытался «перенести» туда киевский Майдан. Я художник, у меня нет политического мнения. Я не политический аналитик. Что я лично думаю о происходящем на Украине? Это время Гойи (Франсиско Гойя — испанский художник. — Прим. ред.). Чтобы понять, что я имею в виду, всем советую смотреть гравюры и живопись Гойи о бедствиях войны. Нужно больше думать о его работах и представлять то, что он называл «гулом ада». Если люди будут это делать, то в этом будет больше пользы, чем в том, если они будут заниматься политической аналитикой.
*Instagram принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской организацией