YouTube
Актриса и режиссер Юлия Ауг дала интервью Анне Монгайт* для YouTube-шоу «Женщины сверху» и высказалась об артистах, уволенных из театров из-за политической позиции, осуждении уехавших за границу из-за спецоперации россиян, жизни в эмиграции и людях, которые поддерживают спецоперацию.
О жизни после начала спецоперации
Жить просто не получается. Не получается буквально — даже если ты просто встаешь и готовишь себе завтрак, просто готовить завтрак не получается.
Об увольнении Лии Ахеджаковой и Дмитрия Назарова
На мой взгляд, это закономерно. Даже те, кто не высказывается так громко, как высказывалась прекрасная Лия Ахеджакова, как Назаров высказывался, все равно все те, кто так или иначе не поддерживает спецоперацию, будут закрыты и выдавлены. Мне кажется, что сейчас очень серьезно, на правительственном уровне, идет поиск тех, кто против. Рано или поздно это «выдавливание» коснется всех. Люди, которые остались в России, они в невероятной опасности, они герои.
Ранее Лия Ахеджакова рассказала, что ее сняли с репертуара театра «Современник», где она проработала почти 50 лет. Директор театра Юрий Кравец объяснил актрисе, что такое решение связано с «письмами разгневанных людей» — предположительно, недовольных политической позицией Ахеджаковой. Лия Ахеджакова известна своими оппозиционными взглядами: она принимала участие в митингах, высказывалась против присоединения Крыма к России в 2014 году и неоднократно выступала в поддержку политических заключенных. Такая же ситуация произошла с Александром Филиппенко, Дмитрием Назаровым и другими.
О «доносе» Марии Шукшиной
Маша Шукшина настучала на меня Хинштейну, он составил депутатский запрос на имя Кибовского. Вся эта история была в открытом доступе, сначала в телеграм-канале Шукшиной, потом в канале Хинштейна. Да, это доносы, открытые доносы.
Актриса Мария Шукшина в соцсетях привлекла внимание к политической позиции Ауг, что привело в дальнейшем к отмене спектакля с Юлией в Электротеатре «Станиславский».
О поддержке на фоне скандала
Мне много людей написали в личку. Открыто меня не поддерживали. Это была не очень громкая история, громко это не обсуждалось. Мне от этого не больно: когда ты что-то делаешь, думать о том, что тебя будут поддерживать или хвалить, это самое бесперспективное и нерезультативное. Всегда надо понимать, что ты одинок, и если ты что-то делаешь, то ни на чью поддержку рассчитывать не надо.
О «конформистах», которые «спасают свои театры»
Это их выбор. Я к ним никак не отношусь, поскольку я давно никого не осуждаю и давно не требую ни от кого никакого геройства. Это непродуктивно — ждать героических проявлений от людей. Люди по своей природе не герои, это скорее отклонение от нормы. В основе человеческой природы лежит инстинкт самосохранения. Я не осуждаю людей, которые не хотят быть героями, защищаются и стараются быть незаметными. Только мне кажется, что в итоге это никого не спасет.
О жизни за границей
Это не то чтобы я собрала вещи и начала что-то с нуля. Я с 17-го года работаю в Эстонии, снимаюсь и ставлю спектакли на эстонском языке. Сложно сказать, что я прямо взяла или уехала.
Отвечая на вопрос Анны Монгайт* о том, считает ли Ауг себя русской актрисой или эстонским режиссером, она ответила: «Я сейчас в большей степени эстонский режиссер».
Об идентичности
Во мне столько разных кровей и национальностей: и русская культура, и эстонская культура, и еврейская культура — это все или должно разорвать, или, наоборот, должен произойти какой-то невероятный сплав всего этого. Я всегда бесконечно любила Эстонию, и так же я любила и Россию. И что бы сейчас ни происходило, я ее люблю и несу ответственность за то, что происходит.
О коллегах-эмигрантах
Мы поддерживаем связь, поддерживаем отношения. Я ездила смотреть спектакль Кирилла Серебренникова «Черный монах». И не только я ездила — огромное количество людей. С нами поехал Толя Белый. Мы встретили много людей, и не только из «Гоголь-центра»: Илью Стюарта встретили, много людей, которые приехали поддержать и пообщаться. Мы с Чулпан [Хаматовой] общаемся, встречаемся.
Кирилл Серебренников, Чулпан Хаматова и Анатолий Белый уехали из России на фоне военной спецоперации РФ на Украине.
О слухах о проблемах российских эмигрантов за границей
Глобально в этом доля правды есть. Надо отдавать себе отчет и понимать, что в любой стране есть русскоязычная диаспора, но очень-очень небольшая. Даже если ты что-то делаешь на русском языке, то ты должен понимать, что будет ограниченное количество зрителей. И если ты что-то делаешь, ты должен делать что-то такое, что ты сделал в Израиле, а потом можешь привезти в Германию, Грузию, Эстонию, еще куда-то.
Или встраиваться в европейскую культуру, как это делает Кирилл Серебренников. Он делает спектакли на немецком, английском, русском.
О дочери, оставшейся в России
Я стараюсь вести себя как можно осторожнее, чтобы ей не навредить. Она отдельный от меня человек.
Дочь Юлии Ауг, актриса Полина Ауг, живет в России и снимается в кино.
О том, что будет после окончания спецоперации
Я еще не знаю, какой у меня жизненный маршрут сейчас. Я знаю, что у меня расписаны проекты на год вперед. Но я не знаю, как я буду жить через год. Я бесконечно скучаю по Москве, бесконечно скучаю по своему дому. Я не являюсь тем оптимистом, который думает, что все это быстро закончится. Мне кажется, это очень надолго в России. Я не думаю, что я смогу вернуться, как-то жить.
О людях, которые поддерживают спецоперацию
Я их не понимаю. Мне кажется, это за пределами здравого смысла. У меня есть мама, которая помнит, как началась Вторая мировая война. Она почти каждый день вспоминает, как их эвакуировали, как они жили на вокзале, как на руках у бабушки умер от тифа ее младший брат. Она подробно помнит об этом и каждый день рассказывает. И она говорит: «Этого не могло случиться, этого не должно было случиться. Мы такое пережили, как можно было начать новую ***** (спецоперацию. — Прим. ред.)». Нельзя было начинать. Поэтому я не могу понять этих людей.
Юлия Ауг — советская и российская актриса и режиссер театра и кино, сценарист. После начала военной спецоперации уехала из России и сейчас живет в Эстонии.
*Признана в РФ иноагентом