Финалистки конкурса Vogue
Журналистка издания The New York Times Джессика Теста побывала на мероприятии первого открытого кастинга моделей журнала Vogue и объяснила в своей статье, как редакторы «Библии моды» теперь по-новому выбирают девушек, которым, по их мнению, предстоит стать супермоделями в ближайшем будущем. Spltnk изучил материал и пересказывает главное.
Автор называет наступивший сейчас момент в модельном бизнесе «любопытным». «Дует ветер ностальгии» по известным супермоделям 1990-х, которые снялись в новом документальном сериале и недавно были на обложках британского и американского Vogue. При этом редакторы Vogue хотят, чтобы на его страницах появлялись свежие таланты, отвечающие требованиям и вызовам нового времени.
«Иногда возникает ощущение, что мы как бы застряли в колее, снимая одних и тех же девушек», — сказала глобальный директор по подбору талантов и кастингу в Vogue Рози Фогель-Идес. Она признала, что журнал традиционно не был источником знакомства аудитории с новыми лицами. Как правило, появлявшиеся на его страницах модели уже ходили по подиумам и смогли завоевать определённую репутацию.
Весной, в поисках «свежей крови», Vogue объявил глобальный кастинг моделей. Всех желающих попросили представить видеоролики из социальных сетей. Требований к соискателям было мало: они должны «идентифицировать себя как женщины» и быть старше 18 лет. Члены жюри тем временем при выборе группы победительниц отдавали приоритет разнообразию типажей — «относительно недавней проблеме тех, кто стоит у власти в сфере моды».
В результате из более чем 67 тысяч заявок отобрали восемь финалисток. Победительницы были объявлены ранее в этом месяце.
Две модели, одна из которых живёт в Гане, а другая в Великобритании, сказали, что хотели бы стать юристами. Модель из Южной Африки рассказала, что она не летала на самолёте до своей поездки в Лондон, где проходила фотосессия финалисток этим летом.
Единственной американкой стала недавняя выпускница престижного частного Колледжа Вассара, которая изучала психологию и специализировалась на женской психологии, исследованиях феминисток и представительницах квир-сообщества. Она позиционирует себя как небинарную личность, просит применять к себе местоимения «они», «их». Зовут «их» Марс — без фамилии. Финалистка конкурса из Японии также известна под именем Дулми — без фамилии.
На днях Vogue устроил коктейль-вечеринку для моделей-победительниц в Париже, на которой также присутствовала главный редактор американского издания журнала Анна Винтур. На встрече автор материала поговорила с членами жюри кастинга. Например, креативный редакционный директор Vogue Марк Гидуччи заявил, что «разнообразия размеров на подиуме практически нет», хотя в последнее время всё чаще говорят о бодипозитиве и моделях оверсайз. Итак, редакторы начали думать о том, как они могут оказать существенное влияние, «которое заключается не в том, чтобы просто привлекать дизайнеров и бренды к работе с моделями разных размеров, а в том, чтобы реально помочь изменить ситуацию на страницах глянца».
В число жюри вместе с Гуидуччи вошли ещё «семь других членов управления Vogue». К ним присоединились два директора по кастингу DMCasting, глава фэшн-отдела инстаграма* Ева Чен и Палома Эльсессер, модель и сторонница разнообразия размеров. И всё же среди женщин, отобранных в финальную группу, только двух можно было отнести к категории моделей «с формами», отмечает журналистка. Впрочем, главный редактор журнала Vogue по глобальной моде Габриэлла Карефа-Джонсон заявила, что на кастинге «не было представлено много моделей с пышными формами», из которых можно было выбирать.
В целом, оценивая всех финалисток кастинга, автор отмечает, что «нетрудно понять, почему Vogue выбрал именно этих женщин»: «Их очень легко представить застывшими на снимке, смеющимися, радостными и полными жизни, с руками на талии, как у моделей». Но её интересовал вопрос, почему из десятков тысяч «молодых, красивых людей» выбрали именно эту небольшую группу.
Рози Фогель-Идес сказала, что больше не существует одного определённого типажа, под который должна подходить модель, чтобы стать звездой. «Прошли те времена, когда дизайнеру хватало одного типажа на подиуме, потому что это больше не выглядит современно. Теперь прежде всего важна индивидуальность. Например, я люблю весёлых и болтливых, полных энтузиазма девушек», — сказала она, сославшись на этапы развития моды, когда на пике популярности были российские или бразильские модели. С ней согласился и Гуидуччи, назвавший сомнительными тенденции в модельном бизнесе, например, на «широко посаженные глаза». «Мне кажется, что так говорить очень старомодно», — заявил он.
Фогель-Идес также отметила, что многим моделям на самом деле не так уж нравится их работа. А в кастинге участвовали только те люди, которые действительно очень хотят стать моделями. И это теперь очень важно для модели, по её мнению: должно быть видно, что девушка на фото или на подиуме действительно получает удовольствие от своей работы. «Тот, кто участвует в конкурсе, как правило, действительно этого хочет. Это не похоже на «о, я шла в супермаркет, и кто-то выследил меня, и я никогда по-настоящему не думала о моделинге». В нашем бизнесе это называется уличным кастингом. Так были открыты Наоми Кэмпбелл и многие другие громкие имена», — пояснила она.
Модель Палома Эльсессер, также вошедшая в состав жюри, сказала, что она искала в соискательницах «звёздную силу»: «Я не самая высокая. Я не мастерски хожу по подиуму. Я не чья-то дочь. Но для некоторых людей я звезда, и это всё, что имеет значение». Многие отметили, что смотреть ролики в инстаграме* или тиктоке, где люди «свободно» показывают свою индивидуальность, теперь гораздо интереснее, чем наблюдать за теми, кто соответствует однообразным придуманным идеалам. Завершила автор статью словами Анны Винтур, которая ранее сказала, что на супермоделей хотелось смотреть не из-за того, что на них было надето, а из-за того, кем они были», так как «всех притягивают личности».
*Instagram принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской организацией
Фото: Vogue