Резо Гигинеишвили/YouTube
Режиссер, продюсер и сценарист Резо Гигинеишвили дал большое интервью Катерине Гордеевой* и рассказал о своем отношении к спецоперации, конфликтах между Россией и Грузией и воспитании детей, а также поделился воспоминаниями из детства в Тбилиси. Spltnk собрал самые интересные цитаты.
О работе в России
Я не имею никакого права говорить и обсуждать какую-либо повестку внутри России. Потому что это не мое дело. Мое дело — попытаться быть полезным в этой стране [Грузии]. Но советовать я не могу. Здесь [в Тбилиси] я чувствую, что могу вовлечься, что-то посоветовать, никто не скажет: «Тебе не нравится — ******* (проваливай. — Прим. ред.)».
О жизни в России и Грузии
Я не уехал из России. Я живу здесь [в Тбилиси], работаю и живу в Москве. Для моих детей очень важно, чтобы, когда им нужен был отец рядом, я приезжал и с ними общался.
Об учебе в московской школе
Большое влияние на меня оказала русская культура. Я воспитывался в Москве. После переезда я чувствовал себя одиноко, как и любой ребенок, который переезжает и переходит учиться в другую школу, расстается с друзьями. Я очень плохо говорил по-русски. С тех пор не могу читать вслух по-русски, потому что однажды в школе был урок чтения, где учитель заставлял меня долго читать вслух, и я слышал смешки за спиной. С тех пор я зажимаюсь, когда меня просят прочитать что-то вслух.
В 1991 году Резо Гигинеишвили вместе с семьей переехал из Тбилиси в Москву.
О воспитании детей
Мне неловко говорить о своих отношениях сейчас, когда погибают люди [на военной спецоперации в Украине]. Я пытаюсь защитить своих детей, пытаюсь объяснять им, с ними разговаривать на примере, аккуратно подбирая слова, стараясь не вложить в них зерно ненависти.
Одно неправильно сказанное слово — и ты можешь навредить, ты не должен быть слишком радикальным. Ты должен называть вещи своими именами, но не давать вектор детям, не занимать позицию, что ты за или против чего-то. Ты должен говорить, что эта «военная операция» — это плохо, умирают люди — это плохо. И наша задача — постараться остановить все это.
Старшая дочь Резо Гигинеишвили от брака с Анастасией Кочетковой живет в США, ей 16 лет, двое детей от брака с Надеждой Михалковой живут в России.
О Никите Михалкове
Позиция Никиты Сергеевича ясна, обсуждать я ее не буду. Это дедушка моих детей, и я не могу про это вообще говорить.
Резо Гигинеишвили и дочь Никиты Михалкова Надежда были женаты с 2010 по 2017 год. В браке у пары родилось двое детей — Нина и Иван. Режиссер Никита Михалков поддерживает Владимира Путина и спецоперацию на Украине.
О фильмах на государственные деньги
«Жара» — это был полностью коммерческий проект. Была одна картина с поддержкой Минкульта, не совсем моя, мы запускали дебютанта, и я помогал. И он отказался ставить только свое имя. Поэтому в целом не было [фильмов на деньги государства].
Я презентовал проекты в Минкульте, я не брезговал, потому что не считаю, что государство мне как налогоплательщику обязано. Это не их деньги, это все наши деньги. Это деньги и моих зрителей, которые не должны смотреть только большие пропагандистские картины.
C 1997 года Резо начал работать на телевидении. В 2005 году окончил ВГИК. Был вторым режиссером в фильме Федора Бондарчука «9 рота». Дебютной режиссерской работой для Гигинеишвили стала романтическая комедия «Жара» с Тимати, Артуром Смольяниновым* и Алексеем Чадовым в главных ролях.
О жизни в России в начале нулевых
Я с 2000-х годов увлекся своей профессией и забыл про все остальное, мне было 22 года, и я хотел вдохнуть полной грудью мирного времени. Я не хотел больше видеть людей с оружием, не хотел рефлексировать на тему войны.
Я хотел увидеть красочный мир, который я снял в «Жаре», например. Эта инфантильность «Жары», но это время и энергия и желание жить в хорошей стране — это у меня было.
Это не история о том, как я жил, а история о том, как я хотел бы жить. Я хотел привнести солнце в Россию. Когда снимал, я искал маленькие улочки в Москве, как в Тбилиси. Я все время искал Тбилиси в Москве. Жили в иллюзиях, что все будет хорошо, хотели вдохнуть этого воздуха свободы.
О жизни в России после 2008 года
Во-первых, война закончилась быстро, за пять дней. Я ужасно переживал, звонил друзьям. Тяжело осознавать, что твой друг детства вдруг оказывается в резервистах. Наверное, я не смог бы там оставаться, наверное, я бы вернулся. Но в 2008 году я влюбился, женился.
Когда стреляют пушки, музы молчат. Пока они не стреляли, была иллюзия, что ты что-то там свое делаешь. Когда вышла картина «Любовь с акцентом» в 2011 году, тогда вся пропаганда была направлена на то, что грузины плохие и убийцы и так далее. Этим фильмом мне было важно сказать, что это не так.
8 августа 2008 года российские войска вступили в конфликт с Грузией на стороне Абхазии и Южной Осетии. Война длилась пять дней. 16 августа президенты Абхазии, Южной Осетии, Грузии и России подписали план мирного урегулирования конфликта. 26 августа Россия признала независимость самопровозглашенных республик. Грузия считает Южную Осетию, как и Абхазию, оккупированной Россией территорией.
О военной спецоперации на Украине
Когда я сюда приехал [в Грузию], я разговаривал с людьми, которые здесь живут. Как только люди услышали сообщения о том, что началась военная операция на Украине, их сразу это вернуло туда [во времена конфликтов между Россией и Грузией]. Они оказались как в машине времени, и эти эмоции заново в них пробудились.
Несмотря на то, как бедно живут эти люди, часть из них начали собирать средства для помощи Украине, а другая часть, которая не услышала о том, что начали собирать, обвинила другую, почему они не позвали их. И люди собирали еще раз.
И, конечно, когда я смотрю кадры из темного Киева, у меня до сих пор в ушах, как в Тбилиси ночью весь город грохотал. Тарахтение генераторов (в Тбилиси в моменты конфликтов часто не было электричества. — Прим. ред.). Непрерывная связь между моим детством и тем, что я сегодня наблюдаю. От этого еще страшнее. Но всегда, в любой ситуации ты находишь то, за что можно зацепиться. Мы цеплялись за юмор.
Резо Гигинеишвили после начала военной спецоперации РФ на Украине выступил против действий российского правительства.
О российских эмигрантах в Грузии
Я приехал сюда [в Тбилиси] и увидел огромное количество замечательных, умных ребят, которые уехали из России. Я понимаю при этом, что это дискомфорт, что кто-то может не хотеть отвечать тебе на русском. Это не должно никого обижать.
Нужно понимать, что это большой стресс и большой страх у Грузии по отношению к тому, что большое количество российских граждан сюда приехали.
Грузия всегда гостеприимна, я думаю, что это тоже парадокс, когда люди приезжают сюда, но при этом хотят себя чувствовать как дома.
В бытовом смысле я не наблюдаю, чтобы была какая-то агрессия по отношению к людям [из России], которые здесь живут. Я вижу во многих [русских] ту деликатность, которую я не наблюдал в туристах.
О непризнании независимости Абхазии
Для нас Грузия неделима. Я очень надеюсь, что закончится ненависть. Прошло уже 30 лет, но люди живут памятью тех дней. Надо найти в себе силы извиниться, покаяться, найти в себе силы не показывать пальцем, кто виноват.
Зимой 1992 года, после выхода Грузии из состава СССР, Абхазия заявила о своем суверенитете. Летом 1992-го началась война, которая шла почти год. Россия неформально поддерживала Абхазию.
На данный момент независимость Республики Абхазия признана пятью государствами: Россией, Никарагуа, Венесуэлой, Науру и Сирией. Грузия считает Абхазию своей территорией, незаконно оккупированной Россией.
О войне Абхазии и Грузии
Я чувствую только боль и переживаю, что это случилось. Люди начали приезжать сюда [из Абхазии], чтобы временно заселиться, но остались здесь на 30 лет. Они не любят слово «беженцы», они скорее переселенцы. Они пытались где-то устроиться, кто-то у родственников, а кто-то приходил в санаторий, и отец (директор санатория, врач Давид Гигинеишвили. — Прим. ред.), безусловно, принимал, а как иначе.
Об отношениях России и Грузии
Конечно, сама по себе Грузия вряд ли хотела войти в состав Советского Союза. Все проблемы, которые сегодня есть, — это, безусловно, отголоски тех решений, что принимались через головы и желания тех людей, которые жили у себя в домах.
Когда я приду к тебе в гости, или ты ко мне, то мы созвонимся, я скажу «я занят» или «я могу тебя принять». И, мы, уважая время друг друга и возможности, будем друг другу рады, потому что мы договорились. Но если я вынесу дверь в твою квартиру и займу какую-нибудь из комнат, то вряд ли мы с тобой останемся друзьями.
Мне кажется, что как только прекратится агрессия и насильственные попытки, чтобы мы были «сожителями», вот тогда все исправится. Все исправится, когда мы будем уважать границы друг друга.
О цене свободы Грузии
1989 год в Грузии, были жертвы. Мы задавали вопрос советской власти, будучи Грузинской республикой, почему, например, Абхазия хочет быть автономной. Вышли люди. И 19 апреля те люди уже начали, понимая свою общность, требовать, чтобы они были независимы. Это двухсотлетняя история, где мы хотим определить для себя, где мы и за что мы готовы бороться. Это общность людей, мы имеем на это право.
Вместо того чтобы разогнать митинг, зашли войска, которые не умеют разгонять митинг, они умеют «сделать котел». Саперными лопатами били людей, убили женщин, была давка, потому что люди не знали, куда убежать, нужен был коридор. Это тот же самый непрофессионализм, который сквозит через всю историю Советского Союза. Просто пришли, применили грубую силу, распылили отравляющие вещества, газы и убили людей.
На следующий день я выхожу играть во двор в мяч. Он закатился под «Волгу» соседа, я залезаю достать мяч и чувствую, что на меня кто-то наступил. Поднимаю голову и вижу — мне казалось тогда, взрослого человека, но это был парень лет 18 или 21 года максимум. Шел советский патруль в касках, совершенно чуждый тому, что ты наблюдал у себя во дворе. Мы росли во дворе: там дети играли в мяч, мужчины в нарды, смотрели футбол по телевизору, выпивали вино. Потому что двор — это главная история для нас, для грузин, мы воспитывались во дворе. И появляется чуждый человек. Почему он наступил на меня, я не знаю. Я посмотрел наверх, и надо мной стоял солдат в экипировке и с автоматом. Они патрулировали улицы.
Я благодарен Горбачеву за то, что я и мои родители избавились от того гнета, который был в Советском Союзе. Тем не менее тогда он был руководителем, он допустил, он сделал так, что эти люди умерли.
Мы все время платили, мы понимаем цену жизни и цену свободы. Вся история Грузии связана со смертью и с жизнью.
*Катерина Гордеева и Артур Смольянинов признаны в РФ иноагентом
**Instagram принадлежит Meta, признанной в РФ экстремистской организацией